На улице шёл дождь, тяжёлые капли неустанно бились в толстое стекло, колотили по рамам и, ничего не добившись, устало стекали вниз. Заканчивался месяц Утренней Звезды, а значит Коловия утопала в ливнях. Погода стояла не слишком холодная, но порывистые ветра вперемешку с низвергающейся водой отбивали любое желание выходить на улицу и уж тем более за стены города. Лошади легионеров неуклюже скользили по размокшей дороге, хоть та и была выложена камнем, поэтому Золотая дорога опустела до того момента, пока по крайней мере небо не сжалится над живыми существами и не прекратит ежедневное извержение потоков воды.

Дружа подняла со стола обгоревший корешок и поднесла к носу. От него пахло чем-то специфическим, резким и неприятным. Она придирчиво сплюнула и вернула корешок на место.
-А чем ты вообще занимаешься? Что это за дрянь?
Бретонка смела со стола осколки стекла, выкинула их в мусорную корзину и отряхнула руки. Глаза её загорелись заговорческим интересом, как только она взглянула на аргонианку и поманила её к себе:
-Яд.
Глаза Дружи округлились, став похожими на два блюдца причудливой раскраски.
-Яд? Ты в своём уме? Нам же запрещено делать что-то, что хотя бы теоретически может нанести урон без официального разрешения резолюции Адрианны!
-А кто сказал, что без резолюции? – девушка достала из кармана немного мятый листок пергамента, на котором аргонианка узнала почерк главы Гильдии. – Разрешения я, правда, не видела, но резолюция же есть! Значит, само разрешение у Адрианны.
Мистик недоверчиво покосилась на листок.
-Она сама тебе это дала?
-Нет, - Сантина сунула руку вместе с листком в карман. – Но у меня есть её резолюция. Её сам заказчик и принёс. Ну, или курьер.
Она наклонилась над столом и перешла на шёпот.
-Я не знаю, зачем ему этот яд, но пожелания его были весьма интригующими. Этот яд не должен убивать, но должен на какое-то время создавать иллюзию смерти. Интересно, правда? Я предполагаю, что эффекты должны быть вроде…
Алхимик прервалась и посмотрела на Дружу. Та смотрела на неё недоверчивым и даже слегка удивлённым взглядом. Казалось, что она просто не верит тому, что говорила девушка.
-Ты считаешь меня сумасшедшей?
-Да нет, - уклончиво ответила аргонианка. – Я просто боюсь, как бы это не втянуло тебя в нехорошую историю. Радует одно – у тебя мало что выходит и, надеюсь, не выйдет. Прости уж за откровенность.
-За работу платят семьсот септимов плюс за рецепт ещё тысячу. А может и больше.
Дружа покачала головой.
-Не будь алчной, - мистик повернулась к двери и уже на выходе бросила последнее. – Жажда наживы ещё никогда не приводила к добру.

Сантина осталась одна. Переставила две колбочки с места на место, смела ладонью со стола невидимые пылинки. Вздохнув, обошла стол и приблизилась к окну. На уже начавшей ржаветь решётке висели прозрачные капли дождя, от стекла немного веяло прохладой.
-Дело не в алчности, подруга, - тихо произнесла бретонка себе под нос. – Дело в принципе и эксперименте.
Дождь понемногу стихал, но улица по-прежнему оставалась пустынной. Сантина прислушалась к звукам со второго этажа здания Гильдии. Адрианна что-то на повышенных тонах говорила Вигу и наверняка как всегда сопровождала рассказ активным жестикулированием. Она была слишком вспыльчивой, принципиальной и агрессивной женщиной. Некоторые из её черт алхимик находила и в себе. Возможно, именно поэтому она не могла ужиться с этим человеком в одних стенах.
Девушка подошла к стене, у которой стояла вешалка и сняла с неё свой плащ. Недлинный, где-то до колен, но широкий, шитый из плотной непромокаемой ткани. Она накинула его на плечи, подошла к столу, на котором помимо прочих безделушек зельевара лежала толстая небольшая книжка, в которой алхимик делала свои пометки. Между листами было вложено небольшое гусиное перо. Сантина взяла книгу, прикрыв руку, державшую её, плащом и вышла на улицу.

ну вот вроде бы теперь вырисовывается более конкретный образ персонажа) можно и к делу переходить

Из почтового ящика торчал уголок конверта. Среди пары счетов, газеты и нескольких писем нашлось два письма, адресованных алхимику. Бретонка, прижав локтём к боку прочую корреспонденцию, поспешно вскрыла первый конверт. Улыбка тронула её губы. Это было письмо из дома, от пожилой матушки мадам Бертрам, которая в очередной раз жаловалась, что дочь забыла про своих родных, не пишет и тем более не думает возвращаться.
«Ох, матушка, я бы вернулась, но что ждёт меня дома? В лучшем случае служба в местном отделении Гильдии магов, от которого ЕЩЁ дальше до Университета таинств… а в худшем – муж-супостат и куча орущих детишек.»
Она поёжилась.
Кстати о супостатах. Второй конверт был исписан не менее знакомым почерком. Сантина нехотя распотрошила и его.
-Дорогая бла-бла-бла… - пробормотала она себе под нос.
В начале письма автор всячески кланялся, восхвалял её прелести и проча, проча, проча. Девушка нахмурилась. Автором был никто иной, как Рене Доран, жених Сантины. Нет, сначала всё было радужно и перспективно – молодые люди, ещё не достигнув совершеннолетия, проводили почти всё время вместе, клялись друг другу в вечной любви, особенно когда было объявлено решение отправить девушку в Университет Таинств. Дальше состоялась помолвка и жаркое обещание вернуться сразу же после окончания обучения. Ну и, разумеется, тут же сыграть свадьбу и жить долго и счастливо, пока смерть не разлучила бы.
Бретонка криво усмехнулась наивным юношеским воспоминаниям.
Надо ли рассказывать, что уже на третьем году обучения устав тосковать, Сантина обзавелась новым кругом знакомых (прошу оставить ваши сальные шуточки!), почти перестала писать жениху письма и вообще увлеклась другими, более интересными вещами. К тому же жених внешне не подавал признаков страданий и душевных терзаний в отсутствие невесты.
«А тут он целует ручки и ждёт скорейшего возвращения… Видать, нагулялся»
На исписанный лист бумаги упала капля. На этот раз с покрытой ржавыми пятнами вывески Гильдии. Чернила тут же растеклись под действием воды, превратив каллиграфическим почерком выведенное «ручки» в неопрятную кляксу. Алхимик с вздохом свернула письмо и сунула его обратно конверт – на данный момент её ждали более неприятные разбирательства, и к ним стоило подготовиться.

-Мадам Берен, мне нужно с вами поговорить, - Сантина постучалась в дверь и, как это невоспитанно(!), не дождавшись разрешения, вошла в комнату.
Прямо за дверью стоял письменный стол, за которым, читая книгу, сидела уже немолодая женщина. Она нехотя оторвалась от книги и медленно подняла взгляд на вошедшую девушку. Весь её вид, а особенно лицо выражали недовольство – поджатые губы, приподнятые брови и ледяной взгляд выцветших глаз. Бретонка будто почувствовала эту волну презрения, которой её окатила глава гильдии.
-Ты прекрасно знаешь, что я мадемуазель, - она отложила книгу. – Чего тебе?
«Я прекрасно знаю, что вы уже не мадемуазель как минимум после появления здесь Вига», - подумала девушка, но озвучивать разумно не стала.
-Мне необходимо отправиться в Имперский город за новыми товарами, - она покорно опустила глаза, зная, что именно покорность и кротость по сердцу этой женщине.
-Какими ещё товарами?
-Перегонный куб сегодня… был повреждён, безвозвратно утеряно несколько колб. Да и образцов травы не хватает.
-Ты небрежно распоряжаешься казённым имуществом… Колбы купишь в новом магазинчике здесь, там же и травы. А недостающее соберешь. Земли Коловии богаты на урожай, - мадам, решив, что разговор окончен, вернулась к книге.
«Какое к скампу казённое? Оно моё! На мои деньги купленное, карга ты старая!» - скрипнула зубами девушка.
-Мне не хотелось бы спонсировать прихвостней дома Хлаалу, - начала она, но всё тот же ледяной взгляд заставил её замолчать.
«Ах ты ж… Ну почему, почему сегодня настолько не мой день?» – Сантина в отчаянии сжала кулачки и… поняла, что в руке всё ещё лежат вскрытые письма. Она нарочито громко вздохнула.
-Да, вы правы… Мой дедушка… Он сказал бы также, как и вы. Он всегда был мудр… Жаль, что он уже на смертном одре… - заметив, что холодность постепенно исчезла из взгляда главы Гильдии, бретонка продолжила, показав письма.- Из дома пишут, что дедушка сосем плох. Просят скорей приехать, а я не могу, ведь столько работы…
Алхимик для пущей убедительности постаралась выдавить хоть слезинку, но у неё ничего не вышло. Впрочем, мадам Берен хватило и этого.
-Ах, ну что ты, дорогая моя, немедленно поезжай домой. Я поставлю кого-нибудь на замену. Родные – это самое ценное, что у нас есть. Но скорей возвращайся.
-Спасибо, спасибо мада… мадемаузель! Я знала, что у вас доброе сердце!
Сантина захлопнула дверь, на её лице гуляла шальная улыбка победителя. Совесть по поводу такой безбожной лжи её совсем не мучила. Откуда ж мадам Берен знать, что один её дедушка преставился лет десять назад от разрыва сердца, вызвав из Обливиона вместо меча какую-то чертовщину с мечом. Ну а второй… второй сгинул где-то в исследовательской экспедиции много-много лет назад…

Гораздо интересней было письмо, найденное в лесу. Пока огонь поедал заляпанный конверт, Акакжи зачитывалась витиеватыми проклятиями, самонадеянными пророчествами и мечтаниями. До недавнего времени, она считала некромантов омерзительными, но забавными в своих заблуждениях. Тогда она еще верила в незыблемость Империи. Знала, что один день сменит другой, а имперская тюрьма будет на своём месте. После кризиса Обливиона стало очевидно, что всё, к чему она привыкла, может рухнуть в любой момент. И будет ли герой рядом, если некромантам все-таки удастся осуществить задуманное?
Теперь это было совсем не забавно.
- Я вор или философ? – подумала Акакжи, не сводя глаз с пляшущих языков огня. – Пойду спать, пока приступ героизма не перешёл в опасную стадию.
Голодное пламя с шумом накинулось на письмо.
Лежа в постели, она подумала, что если судьба приведет её к пещере Кровного родства, упомянутой в некромантерских каракулях, она туда заглянет, а так у неё и без того, дел много.
Во сне хаджитка вновь была в лесу, но только теперь он был затянутым плотным и влажным туманом, поглощавшим все привычные звуки. По мере продвижения, контуры деревьев вырисовывались постепенно, принимая причудливые, а порой и жутковатые очертания. Неожиданно ей попалась та самая ель с дуплом, только теперь оно было на уровне глаз и походило на черную манящую пропасть. Поддавшись искушению, Акакжи заглянула внутрь, но тут же отпрянула, так как ей стало казаться, что её затягивает во тьму. Усмехнувшись своей мнительности, хаджитка отвернулась от дерева, и в ту же секунду была атакована вороном, который начал кричать и бить её по лицу крыльями.
Акакжи проснулась и резко села на кровати. Приводя дыхание в норму, она ощутила, что в комнате кто-то есть. Стараясь не делать заметных движений, кошка медленно протянула руку к подушке.
- Это ищешь? - раздался женский голос, и в свет луны вышла женщина, одетая в строгое дорогое платье. В её руке блеснул кинжал Акакжи.
- Я уже собиралась убить тебя, - спокойно произнесла гостья. – Невежливо так долго спать.
Мысленно поблагодарив ворона, хаджитка ответила:
- Но всё-таки пока не собралась. Я могу поспать еще часик? – добавила она, притворно громко зевнув.
Кинжал со свистом пролетел в миллиметре от её уха и вонзился в стену.
- Что, и пяти минут не дашь? – унимая дрожь, продолжала храбриться Акакжи.
- Мне нужно, чтобы ты нашла одну вещь, – сквозь зубы проговорила незнакомка.
- Ты смогла бесшумно войти в мою комнату, достать из-под подушки кинжал…по-моему ты прекрасно справишься и без моей помощи.
- К твоему счастью – нет. Есть места, куда я не могу попасть. Пока не могу. Но если ты сделаешь то, что мне нужно, я дам тебе возможность уйти до того, как это случиться.